Поговорив о них, я вкратце упомяну и о тех, кто, обучаясь
у них, достигли того, что ныне занимают среди художников
самые первые места, а также о тех, кто в наших искусствах
уже стоит на пути к совершенству.
Итак, начиная с Франческо Приматиччо, с тем чтобы потом
перейти к Тициану Вечеллио и к Якопо Сансовино, я скажу,
что названный Франческо, родившись в Болонье в благородной
семье Приматиччо, весьма прославленной устами фра Леонардо
Альберта и устами Понтано, был с раннего детства приуготован
к торговле(1). Однако, мало увлеченный такого рода занятием,
но наделенный величием души и духа, он вскоре отдал все
свои силы рисунку, к которому он видел в себе природную
склонность. Так, занимаясь рисованием, а подчас и живописью,
он показал в скором времени, что из него получится превосходнейший
мастер.
Позднее, отправившись в Мантую, где в то время Джулио Романо
создавал дворец Те для герцога Федериго, он благодаря своим
связям добился того, что был зачислен в бригаду многочисленных,
таких же, как он, молодых людей, работавших под началом
Джулио в этом строительстве. Предаваясь там в течение целых
шести лет многотрудному и усердному изучению искусств, он
научился отличнейшим образом обращаться с красками и производить
лепные работы, почему его в числе всех остальных юношей,
трудившихся над сооружением названного дворца, почитали
одним из лучших и, во всяком случае, рисующим и живописующим
лучше всех других, что и можно видеть в большой комнате,
которую он всю обвел двумя лепными фризами, расположенными
один над другим, изобилующими всякими фигурами, в которых
изображено древнеримское воинство. Равным образом он в том
же дворце выполнил множество живописных произведений, которые
там можно видеть и которые он сделал по рисункам вышеназванного
Джулио(2).
Все это заслужило Приматиччо такое расположение герцога,
что, когда французский король Франциск услыхал, с какой
роскошью им было осуществлено сооружение этого дворца, и
написал ему, чтобы тот во что бы то ни стало послал ему
какого-нибудь молодого художника, владеющего живописью и
лепниной, герцог в 1531 году и послал Приматиччо к этому
королю(3). И хотя, как уже говорилось, за год до этого флорентинский
живописец Россо(4) был отправлен к тому же Франциску и хотя
им было уже выполнено во Франции много произведений, и в
частности картина Вакха и Венеры и картина Психеи и Купидона,
тем не менее первые, выполненные во Франции и хоть сколько-нибудь
значительные лепные и фресковые работы восходят, как говорят,
к Приматиччо, который в этой манере отделал для названного
короля немало комнат, зал и лоджий. худ. Франческо Приматиччо
/ Святое семейство со свв. Елизаветой и ИоанномКороль же,
которому понравились и манера, и приемы во всех работах
этого живописца, послал его в 1540 году в Рим для приобретения
некоторых античных мраморов(5), и Приматиччо настолько успешно
его обслужил, что за короткое время накупил сто двадцать
пять штук всяких бюстов, торсов и фигур. За это же время
он поручил Якопо Бароцци из Виньолы и другим отформовать
бронзовую конную статую, стоящую на Капитолии, большую часть
историй на колонне Траяна, а также статуи Коммода, Венеры,
Лаокоона, Тибра, Нила и Клеопатры, хранящиеся в Бельведере,
с тем чтобы все они были отлиты из бронзы(6).
Между тем, так как во Франции умер Россо и потому осталась
незаконченной длинная галерея, начатая по его проекту и
в значительной своей части им уже отделанная лепниной и
живописью, Приматиччо был отозван из Рима. И вот, погрузившись
на корабль вместе с названными мраморами и формами с античных
фигур, он вернулся во Францию, где в первую очередь отлил
из бронзы с привезенных им форм и слепков большую часть
названных античных фигур, которые настолько удались, что
кажутся и взаправду античными, как в этом можно убедиться
на месте, где они были поставлены в саду королевы и Фонтенбло,
к великому удовлетворению самого короля, превратившего эту
обитель как бы в некий новый Рим. Однако я не умолчу о том,
что Приматиччо при отливке этих статуй располагал настолько
выдающимися мастерами литейного дела, что отливы получились
не только тонкими, но что и пленка бронзы оказалась настолько
нежной, что не потребовали почти что никакой дополнительной
шлифовки. По окончании этой работы Приматиччо было поручено
завершение той галереи, которую не доделал Россо. И вот,
принявшись за работу, он в кратчайший срок ее сдал отделанной
таким количеством лепнины и живописи, какою еще никогда
и нигде выполнено не было(7). Поэтому король, видя себя
отменно обслуженным за те восемь месяцев, что Приматиччо
на него работал, приказал включить его в число своих камергеров
и вскоре же после этого, а именно в 1544 году, полагая,
что Франческо этого заслужил, сделал его аббатом монастыря
св. Мартина. Однако при всем этом Франческо никогда не переставал
руководить многими скульптурными и живописными работами,
служа верою и правдой своему королю, а также тем королям,
которые правили этим королевством после Франциска I(8).
И в числе других, помогавших ему в этом деле, не считая
многих его земляков болонцев, обслуживал его Джовамбаттиста,
сын Бартоломео Баньякавалло, не уступавший своему отцу во
многах выполнявшихся им работах и историях Приматиччо(9).
Долгое время обслуживал его и Руджери из Болоньи, состоящий
при нем и поныне(10).
Равным образом и болонский живописец Просперо Фонтана был
недавно вызван во Францию по просьбе Приматиччо, намеревавшегося
воспвльзоваться его услугами, однако не успел он туда приехать,
как заболел с опасностью для жизни и вернулся в Болонью.
Да и, по правде говоря, оба они, то есть Баньякавалло и
Фонтана, — мастера своего дела, и сам я, не раз пользовавшийся
их услугами, а именно первого в Риме и второго в Римини
и во Флоренции, могу по совести это утверждать(11).
Однако из всех помощников аббата Приматиччо никто не принес
ему такой чести, как Никколо из Модены, о котором говорилось
в другой связи(12). И в самом деле, он своим выдающимся
мастерством превзошел всех других, собственноручно осуществив
по рисункам аббата роспись так называемой Бальной залы,
с таким количеством фигур, что их, как кажется, и не подсчитаешь,
к тому же все они больше натуры и написаны в такой светлой
манере, что по условности колорита их можно принять за фрески,
написанные маслом. После этого произведения он, также по
рисункам аббата, написал в большой галерее шестьдесят историй
о жизни и подвигах Улисса, но в гораздо более темном колорите,
чем то, что было им написано в Бальной зале, а произошло
это потому, что он пользовался только землями в том первоначальном
виде, в каком их производит природа без всякой, можно сказать,
примеси белого, но в фонах доводил их до такой потрясающей
темноты, что они приобретают от этого величайшую силу и
рельефность, не говоря о том, что всем этим историям он
придал такую цельность, что они кажутся написанными в один
и тот же день, за что он и достоин исключительной похвалы,
в особенности же за то, что написал их фреской, ни разу
не прикоснувшись к ним по-сухому, как это многие в наше
время привыкли делать.
Равным образом и свод этой галереи сплошь украшен лепниной
и живописью, весьма старательно исполненными вышеназванными
и другими молодыми живописцами, однако опять-таки по рисункам
аббата. Таковы же старая зала и нижняя галерея, расположенная
над прудом, которая очень красива и украшена лучше и лучшими
вещами, чем все остальное в этой резиденции, полное описание
которой завело бы нас слишком далеко(13).
В Медоне тот же аббат Приматиччо сделал для кардинала лотарингского
бесчисленное множество всяких украшений в его обширнейшем
дворце по прозванию Гротта, дворце настолько необыкновенном
по своим размерам, что по сходству своему с подобного же
рода античными сооружениями его можно было бы назвать термами,
судя по количеству и величине находящихся в нем лоджий,
лестниц, а также общественных и частных помещений. худ.
Франческо Приматиччо / Елена в обморокеУмалчивая о прочих
особенностях, нельзя не назвать красивейшей комнаты, именуемой
Павильоном, которая кругом украшена богато расчлененными
карнизами, видными снизу вверх и полными множеством фигур,
сокращающихся под одним и тем же углом зрения и поистине
прекрасных. Внизу помещается еще одна большая комната со
всякими лепными фонтанами, полными совершенно круглых фигур
и членений, сделанных из раковин и других морских и природных
вещей — все в целом произведение чудесное и превыше всякой
меры прекрасное. Равным образом и свод сплошь превосходно
обработан лепниной рукой флорентинского живописца Доменико
дель Барбиери, который отличается не только в подо.бного
рода рельефах, но и в рисунках, почему он в некоторых написанных
им произведениях и сумел проявить редкостнейшее свое дарование(14).
В том же дворце множество лепных, тоже круглых фигур сделаны
одним скульптором, также из наших краев, по имени Понцио,
показавшего себя в этом деле с наилучшей стороны(15).
Однако, так как работы, выполнявшиеся в этом дворце по заказу
тамошних синьоров, бесчисленны и многообразны, я касаюсь
здесь лишь главнейших произведений аббата, дабы показать,
насколько он редкостный художник в живописи, в рисунке и
в разного рода архитектурных задачах. И, по правде говоря,
я не счел бы для себя утомительным задержаться на подробностях,
имей я о них достоверные и точные сведения, каковыми я располагал
о вещах, мною упоминавшихся. Что же касается рисунка, то
Приматиччо всегда был и продолжает быть превосходнейшим
мастером, как это можно видеть по листу, на котором его
рукой написаны всякие небесные явления. Аистом этим, который
хранится в нашей Книге и был послан мне самим автором, я
особенно дорожу из любви к нему, а также потому, что лист
этот — само совершенство.
Когда умер король Франциск, аббат остался при короле Генрихе
на том же месте и в том же звании и служил ему до самой
его смерти, а засим был назначен королем Франциском II генеральным
комиссаром по строительству во всем королевстве — на почетнейшую
и весьма видную должность, которую до него занимал монсиньор
Виллеруа, отец кардинала бордосского.
После смерти Франциска II аббат, сохранив эту должность,
служит и при нынешнем короле, по распоряжению которого,
равно как и королевы-матери, приступил к строительству гробницы
названного Генриха(16), поставив ее посередине шестигранной
капеллы, причем по четырем ее стенам он поместил гробницы
четырех его сыновей. Остальные две стены этой капеллы заняты
алтарем и дверью. А так как для всех этих гробниц предусмотрено
множество мраморных статуй и огромное количество барельефных
историй, в целом получится произведение, достойное стольких
и столь великих королей, а также выдающихся способностей
и таланта такого редкостного художника, как аббат Сан Мартино,
который в лучшие свои годы был во всех областях наших искусств
превосходнейшим и разносторонним мастером, поскольку, состоя
на службе у своих синьоров, он проявлял себя не только в
своих постройках, в своей живописи и в своих лепных работах,
но и в устройстве многочисленных празднеств и маскарадов,
отличавшихся красотой и смелостью выдумки. Он был крайне
отзывчив и очень ласков по отношению к друзьям и к родным,
а также и к тем художникам, которые его обслуживали. В Болонье
он оказал много благодеяний своим родственникам и покупал
для них достойные жилища, им же для них обставленные всеми
удобствами и роскошью. Таков, например, дом, в котором проживает
ныне мессер Антонио Ансельми, женатый на племяннице аббата
Приматиччо, выдавшего замуж с богатым приданым и в почтенный
дом также и другую свою племянницу, ее сестру(17).
Да и сам Приматиччо всегда жил не как живописец и художник,
а как синьор, но, как я уже говорил, нашего брата художника
всегда готов был обласкать. Когда же, как уже было сказано,
он вызвал к себе Просперо Фонтана, он послал ему для переезда
во Францию хорошую сумму денег, которую Просперо, захворав,
не мог ни оправдать своими произведениями или работой, ни
вернуть. худ. Франческо Приматиччо / СостраданиеИ вот, проезжая
в 1563 году через Болонью, я, по случаю этого долга, замолвил
перед ним слово о Просперо, и Приматиччо оказался настолько
любезным, что я перед отъездом своим из Болоньи собственными
глазами мог видеть письмо, в котором он добровольно дарил
Просперо всю ту сумму, которую тот в свое время получил
на этот переезд. За все это он завоевал такое к себе расположение
со стороны художников, что они величают и почитают его как
родного отца.
Мне хочется добавить еще несколько слов об этом Просперо,
и потому я не умолчу о том, что в свое время в Риме он по
воле папы Юлия III принимал весьма похвальное участие в
строительстве дворца на вилле Юлия и дворца на Марсовом
поле, который принадлежал тогда синьору Бальдуино Монти,
ныне же находится во владении синьора кардинала Эрнандо
деи Медичи, сына герцога Козимо. В Болонье он же написал
много произведений маслом и фреской, в частности в церкви
Мадонна дель Баракане, — алтарный образ, написанный им маслом,
изображающий св. Екатерину, которая в присутствии Тирана
ведет спор с философами и книжниками, и почитающийся отличным
произведением; во дворце же, где стоит губернатор, а I именно
в главной капелле, он написал много фресок(18).
Большой друг Приматиччо также и Лоренцо Сабатини, отменный
живописец(19), и, не будь он в то время обременен женой
и многими детьми, аббат увез бы его с собой во Францию,
зная, что он владеет отличнейшей манерой и большим опытом
во всех своих работах, как это видно по многим его произведениям,
написанным им в Болонье. В 1556 году Вазари пользовался
его услугами при убранстве Флоренции по случаю уже упоминавшегося
бракосочетания князя со светлейшей королевой Иоанной Австрийской,
поручив ему в вестибюле между Залой Двухсот и Большой залой
написать фреской шесть фигур, которые получились очень красивыми
и поистине достойными похвалы(20). Однако, поскольку этот
способный живописец все еще продолжает совершенствоваться,
скажу о нем только то, что, если он будет и впредь изучать
искусство так, как он его изучает, можно от него ожидать
наипочетнейших достижений.
Теперь же, в связи с аббатом и другими болонцами, о которых
до сих пор упоминалось, скажу несколько слов и о болонце
Пеллегрино, живописце, на которого возлагаются большие надежды
и который обладает великолепнейшим дарованием. После того
как в ранние свои годы он занимался срисовыванием произведений
Вазари, находящихся в трапезной болонского монастыря Сан
Микеле ин Боско, а также других живописцев с именем, он
в 1547 году перебрался в Рим, где вплоть до 1550 года зарисовал
наиболее примечательные творения, работая одновременно,
а также и позднее в замке св. Ангела, где I он принимал
некоторое участие в росписях, производившихся под руководством
Перино дель Ваги. В капелле св. Дионисия церкви Сан Луиджи
деи Францези он в середине одного из сводов написал фреской
сражение, в котором показал себя так, что, хотя флорентинский
живописец Якопо дель Конте и Джироламо Сичоланте из Сермонеты
многое написали в той же капелле, все же нисколько им не
уступал, более того, многам кажется, что он их даже превзошел
смелостью, грацией, колоритом и рисунком выполненных им
там росписей, которые впоследствии и побудили монсиньора
Поджо к тому, что он часто стал пользоваться услугами Пеллегрино.
Так, построив себе дворец за воротами дель Пополо на эсквилинском
холме, где у него был собственный виноградник, он пожелал,
чтобы Пеллегрино написал ему несколько фигур на фасаде,
а затем внутри расписал для него лоджию, которая выходит
на Тибр и которую Пеллегрино и отделал с таким совершенством,
что она почитается произведением очень красивым и изящным.
В доме Франческо Форменто, расположенном между улицами Пеллегрино
и Парионе, он в одном из дворов расписал стену и написал
еще две фигуры, а по заказу министров папы Юлия III он выполнил
в Бельведере большой герб с двумя фигурами, а в церкви Сант
Андреа, находящейся за воротами дель Пополо и построенной
по распоряжению того же первосвященника, он написал весьма
хваленые фигуры св. Петра и св. Андрея, причем рисунок к
этому св. Петру хранится в нашей Книге наряду с другими
листами, нарисованными им же с великим совершенством(21).
Будучи после этого послан монсиньором Поджо в Болонью, он
в одном из его дворцов написал для него фреской много историй,
в числе которых есть одна, очень красивая, в которой и по
многим обнаженным и одетым фигурам, и по легкости, с какой
скомпонованы самые истории, видно, что он превзошел самого
себя настолько, что с тех пор ничего лучшего больше не написал.
В том же городе в церкви Сан Якопо и опять-таки для кардинала
Поджо он начал расписывать капеллу, которую впоследствии
закончил вышеназванный Просперо Фонтана(22).
Когда же после этого кардинал Аугуста взял его с собой к
Мадонне в Лорето, Пеллегрино отделал для него там живописью
и лепниной великолепнейшую капеллу.худ. Франческо Приматиччо
/ Одисей и Пенелопа На своде в богатом членении из лепнины
изображено Рождество Христово и Сретение во храме младенца
Иисуса, возлежащего на руках у Симеона, а посредине особо
примечателен Преображенный Спаситель на горе Фавор и вместе
с ним Моисей, Илья и ученики. На запрестольном образе он
написал Иоанна Крестителя, крестящего Христа, и портрет
названного карди-нала, стоящего на коленях. На боковых стенах
капеллы он изобразил на одной св. Иоанна, проповедующего
толпе, на другой же — усекновение его главы, а в «парадизе»,
что под церковью и где в наше время монахи-театинцы принимают
исповедь, он написал истории Страшного суда и несколько
фигур светотенью(23).
Когда же Джорджо Морато взял его с собой в Анкону, он в
церкви Сант Агостино написал для него маслом на большом
образе Христа, принимающего крещение от св. Иоанна, а сбоку
— св. Павла с другими святыми, а на пределле — множество
мелких, весьма изящных фигур. Для него же в церкви Сан Чириако
ин Монте он сделал великолепнейшую лепную оправу для запрестольного
образа главного алтаря и внутри этой оправы — скульптурную,
сплошь круглую фигуру Христа, получившую всяческое одобрение.
Равным образом в том же городе он выполнил огромнейшее и
прекраснейшее лепное обрамление для главного алтаря церкви
Сан Доменико и написал бы также и самый образ, однако, так
как повздорил с заказчиком, образ этот был заказан Тициану
Вечеллио, и о том будет сказано в своем месте. Наконец,
взяв на себя в том же городе Анконе роспись лоджии купцов,
которая с одной стороны выходит на море, а с другой — на
главную улицу города, он украсил ее недавно лишь построенный
свод многими большими лепными фигурами, а также живописью,
и благодаря тому, что Пеллегрино вложил в это произведение
все свое усердие и все свои знания, оно и получилось у него
очень красивым и изящным. В самом деле, не говоря о том,
что все фигуры в этой вещи прекрасны и хорошо сделаны, есть
там некоторые великолепнейшие сокращения обнаженных фигур,
по которым видно, что он усерднейшим образом подражал творениям
Буонарроти, находящимся в римской капелле. А так как в этих
краях нет ни архитекторов, ни инженеров, с которыми можно
было бы считаться и которые были бы более знающими, чем
он, Пеллегрино взял на себя заботы об архитектуре и крепостном
строительстве этой провинции. И вот убедившись, что живопись
— занятие более трудное и менее прибыльное, чем архитектура,
и потому несколько отложив ее, он осуществил много всяких
работ по укреплению Анконы и других городов, в особенности
Равенны(24).
В конце концов в Павии он для кардинала Борромео положил
начало строительству университетского дворца, а в настоящее
время, поскольку он все же не совсем забросил живопись,
он работает в Ферраре в трапезной монастыря Сан Джорджо
ордена Монте Оливето над историей, которую он пишет фреской
и которая обещает быть отменной. Не так давно сам Пеллегрино
показывал мне рисунок к этой фреске, который великолепен.
Однако, так как он еще молод и ему всего-навсего тридцать
пять лет и так как он делает все больше и болыие успехов,
стоя на пути к совершенству, о нем пока что сказано нами
достаточно(25). Столь же кратким буду я говоря и об Орацио
Фумаччини, тоже болонском живописце, который, как уже говорилось,
написал в Риме над одной из дверей Королевской залы отличнейшую
историю, а в Болонье и другие, весьма хваленые живописные
произведения; он тоже еще молод и проявляет себя так, что
не уступит своим предшественникам, о которых мы упоминали
в этих наших жизнеописаниях. Со своей стороны и уроженцы
Романьи, вдохновляемые примером своих соседей болонцев,
создали немало на славу нашим искусствам. Действительно,
помимо Якопоне из Фаэнцы, расписавшего, как уже говорилось,
абсиду церкви Сан Витале в Равенне, после него работали,
да и сейчас работают, многие отличные мастера. худ. Франческо
Приматиччо / Александр укрощает БуцефалаТак, мастер Лука
де Лонги, равеннец, человек по природе добрый, тихий и прилежный,
написал в своей родной Равенне и за ее пределами много образов
маслом и много прекраснейших натурных портретов, в том числе
две очаровательнейшие дощечки, которые для церкви монахов
ин Классе ему недавно заказал досточтимый дон Антонио из
Пизы, который в то время был еще настоятелем этой обители,
не говоря о бесчисленном множестве других произведений,
созданных этим живописцем. Да и, говоря по правде, если
бы мастеру Луке удалось выбраться из Равенны, где он всегда
жил и живет вместе со своей семьей, из него, как из художника
упорного, очень старательного и рассудительного, несомненно
получился бы редкостнейший мастер, ибо создавал он и создает
свои произведения с терпением и с увлечением, что могу засвидетельствовать
и я, наблюдавший, насколько он за те два месяца, что я пробыл
в Равенне, преуспел в практике и теории своего искусства.
Не умолчу я и о том, что одна из его дочерей, молоденькая
девочка по имени Барбара, очень хорошо рисует и уже начала
кое-что писать с весьма большой грацией и в хорошей манере
(26).
Было время, когда соперником Луки был Ливио Агрести из Форли,
который, написав для аббата де Грасси в церкви Санто Спирито
несколько историй фреской, а также несколько других произведений,
покинул Равенну и отправился в Рим, где, с величайшим рвением
занявшись рисунком, приобрел отличные навыки, как об этом
можно судить по некоторым расписанным им фасадам и другим
фрескам, которые были им в то время написаны. Первые его
работы находятся в Нарни, и в них немало хорошего. В римской
же церкви Санто Спирито, в одной из ее капелл, он написал
фреской много разных историй и отдельных фигур, выполненных
им с большим знанием дела и усердием, почему их все по заслугам
и хвалят. Работа эта, как уже говорилось, явилась поводом
к тому, что ему была заказана одна из мелких историй, которые
написаны над дверями Королевской залы в Ватиканском дворце.
И проявил он себя в ней настолько отменно, что она выдерживает
сравнение с другими наддверными росписями этой залы. Он
же для кардинала Аугусты сделал шесть полотнищ из серебряной
ткани, расписав их историями, которые были признаны очень
красивыми в Испании, куда их названный кардинал переправил
в подарок королю Филиппу для отделки ими одной из его комнат.
Другую подобную серебряную ткань, расписанную им тем же
способом, можно видеть в Форли, в церкви Театинцев(27).
В конце концов, сделавшись хорошим и смелым рисовальщиком,
опытным колористом и сочинителем бесчисленных историй, владевшим
некоей универсальной манерой, он был вышеназванным кардиналом
на очень выгодных для него условиях вывезен в Аугусту, где
не покладая рук работает, создавая произведения, всяческой
достойные похвалы(28).
Однако среди других художников Романьи в некоторых областях
живописи редчайшими качествами обладает Марко из Фаэнцы
(зовут его именно так, а не как-нибудь иначе), ибо он, как
никто, владеет фресковой живописью, в которой он смел, решителен
и потрясающ, в особенности же в том умении и в той манере,
с какими он пишет гротески, не имея себе в этом равных или
соперников, хотя бы приближающихся к его совершенству. Работы
его можно видеть по всему Риму, во Флоренции же им была
выполнена большая часть украшений в двадцати разных комнатах
герцогского дворца, а также фризы потолка в большой зале
этого дворца, расписанной Джорджо Вазари, как о том будет
исчерпывающим образом рассказано в своем месте, не говоря
о том, что все убранство главного двора названного дворца,
которое в кратчайший срок было осуществлено по случаю приезда
королевы Иоанны, в большей своей части было выполнено им
же. худ. Франческо Приматиччо / Святое семействоОднако о
Марко сказано достаточно, поскольку он еще жив и в расцвете
своих крепнущих сил и своей деятельности(29).
В Парме в наши дни при синьоре герцоге Оттавио Фарнезе состоит
некий живописец по прозванию Мируоло, кажется, родом из
Романьи, который кроме некоторых произведений, созданных
им в Риме, написал фреской множество историй в маленьком
дворце, построенном названным синьором герцогом в пармском
замке, где несколько фонтанов были с большим изяществом
выполнены скульптором из Монтепульчано Джованни Босколи.
Последний, много лет проработав под началом Вазари над лепниной
во дворце названного синьора герцога Козимо флорентинского,
в конце концов перешел на службу к названному герцогу пармскому
с хорошим жалованьем, создав и неустанно продолжая создавать
произведения, достойные его редкого и прекраснеишего таланта
(30).
В том же городе и в той же провинции еще много других превосходных
и знатных художников, однако, поскольку они еще молоды,
мы оставляем за собой право при более удобном случае удостоить
их того почетного отзыва, который они к тому времени себе
заслужат своими творениями и талантом. На этом мы и закончим
описание творений аббата Приматиччо. Добавлю только одно:
большой его друг болонский живописец Бартоломео Пассеротто
нарисовал с него портрет пером, и портрет этот, попавший
в наши руки, хранится в нашей Книге рисунков разных выдающихся
живописцев(31).
В начало
ПРИМЕЧАНИЯ
Приматиччо
(Примачицци) Франческо, родился в Болонье в 1504 г., умер
в Париже в 1570 г. — живописец, скульптор, архитектор. С
1525 или 1526 г. в течение шести лет был помощником Джулио
Романо на строительстве палаццо дель Те. В 1532 г. был приглашен
королем Франциском I во Францию для отделки интерьеров замка
в Фонтенбло, где уже работали итальянские мастера (Россо,
Пеллегрино Тибальди и другие). После самоубийства Россо
в 1541 г. Приматиччо становится главным руководителем и
организатором работ в Фонтенбло. Он закончил галерею Франциска
I, начатую Россо, отделал покои герцогини д'Этан и после
смерти Франциска I производил работы в галерее Генриха II.
В 1563 г. он побывал на родине в Болонье, где встретился
с Вазари; год спустя возвратился во Францию, где и умер.
Приматиччо испытал влияние итальянских маньеристов XVI в.
Пармиджанино и Россо; из приписываемых станковых картин
с наибольшим вероятием принадлежат ему «Одиссей с Пенелопой»
(в НьюИорке?) и «Елена в обмороке» в собрании лорда Пемброка
в Уилтон Хаузе (помимо бесспорного автопортрета в Уффици
другой автопортрет сангиной — в венской Альбертине). Но
ярче всего проявил он себя в области декоративного искусства
при отделке росписями и лепниной парадных внутренних помещений.
Главные работы (выполнены почти все с сотрудниками и помощниками):
отделка внутренних помещений палаццо дель Те в Мантуе (1525—1526).
Работы в Фонтенбло: отделка (росписи и лепнина) комнаты
короля (закончена в 1535 г., сохранились только рисунки);
фрески галереи Франциска I (совместно с Россо, 1535—1540);
отделка «Золотых дверей» и «Павильона Помоны» (с Россо,
тогда же); росписи салона герцогини д'Этан (закончены в
1543 г.). Отделка грота в Сосновом парке (росписи переписаны
позднее живописцем Пико) — начало 1540-х гг.; росписи «Ванной»
(с Никколо д'Аббате, тогда же; сцены из «Одиссеи») — уничтожены
при Людовике XIV, сохранились в гравюрах Т. Ван Тулведена;
отделка «Бальной залы» (галереи Генриха II) — между 1550
и 1556. Приписываются также фрески, находящиеся теперь в
музее Жакмар-Андре (выполненные по заказу кардинала Ипполито
Феррарского); роспись плафона в бывшей капелле Гизов в Париже
(вместе с Никколо д'Аббате); гробница Клода Лотарингского,
выполненная по заказу Гизов (сохранились лишь фрагменты
в Лувре, в ратуше г. Жуанвиля и в музее г. Шомона). По заказу
Екатерины Медичи — проект отделки капеллы Валуа в аббатстве
Сен-Дени; по поручению Гизов — грот в замке Медон и особняк
Гизов в Париже (приписываются также проекты замков Анси-ле-Франк,.
Монсо сен Бри и Флери ан Бри). Два автопортрета: красками
в Уффици и санганой в венской Альбертине. Из многочисленных
приписываемых картин с достоверностью принадлежат лишь две:
«Одиссей у Пенелопы» в английском замке Хоуард и «Обморок
Елены» в собрании лорда Пемброка в Уилтон-хаузе.
1 Леонардо Альберти (1479—1553) — автор «Истории Болоньи»;
Джованни Понтано (1426—1503) — историк и поэт.
2
См. выше биографию Джулио Романо. Согласно бухгалтерским
книгам мантуанского герцогства Приматиччо работал в Мантуе
в 1526—1531 гг. «Большая комната» существует, из работ Приматиччо
там сохранился лепной фриз с барельефным изображением «Триумфа
императора Сигизмунда».
3
Приматиччо уехал из Мантуи в 1532 г. и начал работы во Франции
в следующем, 1533 г. ,
4
См. биографию Россо выше.
5
По документам Приматиччо был в Риме 31 октября 1540 г.
6
Всего было отлито 25 скульптурных работ, в их числе статуя
императора Марка Аврелия, барельефы колонны Траяна, статуя
императора Коммода (теперь во Дворце консерваторов в Риме),
«Венера Книдская» (теперь в Ватиканских музеях), «Тибр»
(теперь в Лувре), «Нил» (в Ватиканских музеях), «Лаокоон»
(на Бельведерском дворе). «Клеопатрой» Вазари наэывает «Ариадну»,
находящуюся в Ватиканских музеях.
7
В «Галерее Франциска I», отделанной Россо, была также фреска
Приматиччо («Юпитер и Даная»), до наших дней не дошедшая.
8
Большая часть скульптур из Фонтенбло находится теперь в
Лувре.
9
Король Франциск I умер в 1547 г. После его смерти Приматиччо
выполнял заказы королей Генриха II, Франциска II и королевы-матери
Екатерины Медичи. О Джованни Баттисте Баньякавалло см. выше
биографию Дочено.
10
Руджеро Руджери, именовавшийся во Франции Роже де Рожери,
работал в Фонтенбло до 1597 г., приехал же во Францию не
позднее 1557 г.
11
О Просперо Фонтана см. выше биографию Бартоломео Баньякавалло
и Таддео Дзуккеро — выше, а также ниже автобиографию Вазари.
12
О Никколо из Модены (Никколо д'Аббате) см. выше биографию
Гарофало. В 1547 г. он был еще в Болонье; во Франции упоминается
впервые в 1552 г.
13
Бальная зала отделывалась в 1552—1556 гг., галерея Улисса
— в 1541—1570 гт. (росписи и отделка свода галереи не сохранились).
Приматиччо расписывал в Фонтенбло нижнюю галерею (росписи
не сохранились), апартаменты короля (росписи не сохранились),
королевы (фрески переписаны), мадам д'Этан (фрески переписаны),
кабинет короля (отделка не сохранилась), Золотые двери (не
сохранились), вестибюль Золотых дверей (фрески переписаны).
Никколо д'Аббате участвовал в отделке покоев мадам д'Этан,
где ему принадлежат два овала с сюжетами из жизни Александра
Македонского.
14
О Доменико дель Барбьери см. биографию Россо.
15
О мастере Понцио, именовавшемся во Франции Жаком Понсом,
документы относятся к 1527—1570 гг. Ему приписывается «Аллегория
Пана», находящаяся теперь в Лувре.
16
Гробница Генриха II и Екатерины Медичи, выполненная в 1563—1570
гг., находится в аббатстве Сен-Дени.
17
В завещании Приматиччо, составленном в 1570 г., упоминается
его племянник Джованни и племянницы Констанца Беккаделли
и Клаудиа Ансельми.
18
О вилле папы Юлия III, где Просперо Фонтана (см. выше прим.
11) работал в 1553 и 1555 гг., см. автобиографию Вазари;
дворец на Марсовом поле — палаццо ди Фиренце, росписи которого
сохранились. Алтарный образ в Болонье сохранился в первой
капелле слева. В капелле Предков той же церкви сохранились
шесть больших фресок Фонтаны на темы жития Богоматери, которые
датируются около 1562 г.
19
Год рождения Лоренцо Сабатини (Лоренцино да Болонья) неизвестен,
умер в Риме в 1577 г.
20
Фигуры сохранились.
21
Пеллегрино Тибальди умер в Милане в 1596 г. Его фрески в
замке св. Ангела (в Сала Паолина) и в церкви Сан Луиджи
деи Францези существуют. Работы, выполненные в Риме для
монсиньора Поджо, Франческо Форменто и в церкви Сант Андреа,
не сохранились. Гёрб в Бельведере существует.
22
Работы, вьшолненные в Болонье для монсиньора Поджо, сохранились:
в палаццо Поджи (где теперь университет) и в церкви Сан
Якопо (Сан Джакомо Маджоре). Тибальди был в Болонье в 1554—1556
и в 1565—1566 гг., Фонтана заканчивал фрески в 1561 г.
23
Тибальди был в Лорето и Анконе в 1558 г. Из работ, выполненных
в Лорето, сохранились две: «Проповедь Иоанна Крестителя»
и «Усекновение главы Иоанна Крестителя» (сняты и находятся:
первая — в Ночном оратории, вторая — в Архиепископском дворце).
24
В Анконе образ из церкви Сант Агостино хранится теперь в
городсхой пинакотеке. Работы, выполненные для церквей Сан
Чириако и Сан Доменико, не сохранились (образ, написанный
Тицианом, теперь в миланской Брере). В «лоджии купцов» (Лоджа
де'Марканти) сохранились фигуры Добродетелей (под римской
капеллой разумеется Сикстинская капелла в Ватикане). В Равенне
Тибальди работал в 1570 г.
25
В Павии Тйбальди был с 1564 г.; строительство университета
Сапиенца было закончено в 1569 г.; фреска в Ферраре не сохранилась.
26
Орацио Фумаччини (точнее — Саммаккини) родился в 1532 г.,
умер в 1577 г.; фреска в Королевской зале (Сала Реджа) сохранилась.
О Якопоне Вертуччи из Фаэнцы см. бнографию Таддео Дзуккеро.
Лука Лонги родился в 1507 г., умер в 1580 г.; в музее Равенны
сохранилисъ обе упомянутые Вазари работы: «Снятие со креста»
и «Поклонение волхвов». Сведения о Барбаре Лонги относятся
к 1552 — ок. 1638 гт.
27
Год рождения Лньло Агрести неизвестен, умер в Риме в 1580
г. Его работы в Равенне не сохранились; в соборе г. Нарни
его подписная и датированная работа «Передача ключей» (1560).
В Риме сохранились работы в церкви Санто Спирито (во второй
капелле справа) и в ватиканской Сала Реджа (фреска 1560
г. «Петр Арагонский предлагает королевство папе Евгению
III»). Работы на тканях не сохранились.
28
Работы в Аугусте не сохранились.
29
Марко Маркетти умер в Фаэнце в 1588 г. Его работы во Флоренции,
упомянутые Вазари, сохранились.
30
О Джироламо Мируоли точные сведения отсутствуют. Джованни
Босколи работал во Флоренции, Риме и Парме, где и умер в
1589 г. Его работы в Палаццо Веккьо сохранились.
31
Портрет не сохранился.
|
Жизнеописание
ФРАНЧЕСКО ПРИМАТИЧЧО