Он выполнил также много серебряных вещей с эмалью, погибших
при падении и изгаании Бентивольи. Одним словом, любую вещь,
доступную этому искусству, он делал лучше всякого другого.
Но превыше всего любил он чеканку медалей и был в этом превосходен
и в свое время единственным, в чем можно убедиться по некоторым
выполненным им вещам, среди которых естественнейшим образом
изобра-жена голова папы Юлия II и которые выдерживают сравнение
с медалями Карадоссо. Помимо этого, он сделал медали синьора
Джованни Бентивольи, который кажется живым, и многих государей,
которые при проезде через Болонью в ней останавливались.
Портретные медали он делал из воска, а по окончании работы
штампованные матрицы посылал заказчикам, за что кроме бессмертной
славы получал и несметные дары. В течение всей своей жизни
он бессменно заведовал болонским Монетным двором и делал
для него штампы всех монет во время правления Бентивольи,
а также и после их изгнания, при жизни папы Юлия, о чем
ясно свидетельствуют монеты, выбитые папой по случаю вступления
в город, на которых с одной стороны была его голова с натуры,
а с другой следующие слова: Bononia per Julium a tyranno
liberate.(2) И почитался он в этом деле столь превосходным,
что продолжал делать штампы для монет до времени папы Льва.
И отпечатки его чеканки ценятся так, что всякий, их имеющий,
дорожит ими настолько, что не получишь их ни за какие деньги.
Случилось так, что Франча, стремящийся к еще большей славе
и познакомившись с Андреа Мантеньей и многими другими живописцами,
заслужившими богатства и почести за свое искусство, решил
испытать себя, не удастся ли ему живопись красками, поскольку
рисунком он овладел так, что мог вполне с ними сравниться.
И вот, приступив к этому испытанию, он написал несколько
портретов и других небольших вещей, держа у себя дома в
течение многах месяцев людей, этим занимающихся, чтобы они
его научили способам и правилам письма красками; и, таким
образом, он, обладая отменной сообразительностью, быстро
приобрел в этом опыт.худ. Ф. Франча / Похороны св. Цецилии
Первой же работой, им выполненной, была не очень большая
картина на дереве для мессера Бартоломео Феличини, которыи
поместил ее в Мизерикордию, церковь, что за Болоньей; на
этой доске изображена Богоматерь, восседающая на кресле,
со многими другими фигурами и с названным мессером Бартоломео,
написанным с натуры, и выполнена она маслом с величайшей
тщательностью. Вещь эта, написанная им в 1490 году(3), понравилась
в Болонье настолько, что мессер Джованни Бентивольи, пожелав
украсить свою капеллу в церкви Сан Якопо в том же городе
произведениями этого нового живописца, заказал ему на доске
Богоматерь в небесах с двумя ангелами внизу, играющими на
музыкальных инструментах; работа эта была выполнена Франчей
так хорошо, что он заслужил от мессера Джованни помимо похвал
драгоценнейший подарок(4). Тогда под впечатлением этого
произведения монсиньор деи Бентивольи заказал ему для главного
алтаря церкви Мизерикордии доску с Рождеством Христовым,
которая получила большое одобрение и в которой помимо прекрасного
рисунка достойны восхвалений как замысел, так и колорит(5).
На этой работе он изобразил монсиньора с натуры и очень
похожим, по словам знавших его, и в том самом одеянии паломника,
в котором он возвратился из Иерусалима. Равным образом для
церкви Аннунциагы, что за воротами Сан Маммоло, он написал
на дереве Благовещение с двумя фигурами по сторонам, которое
было признано вещью, отлично написанной(6).
И вот, в то время как благодаря произведениям Франчи слава
его всё возрастала, он решил, поскольку работы маслом принесли
ему славу и пользу, посмотреть, не удадутся ли ему точно
так же и работы фреской. Мессер Джованни Бентивольи поручил
роспись своего дворца различным мастерам — феррарским, болонским,
а так же и моденским; однако, когда он увидел опыты Франчи
во фреске, он решил заказать ему историю на стене одной
из личных комнат. Франча изобразил там лагерь Олоферна со
всякой стражей, пешей и конной, охраняющей палатки; и, тогда
как внимание стражников было отвлечено другим, виден был
сонный Олоферн во власти женщины во вдовьем платье, которая
левой рукой держала его, разгоряченного вином и сном, за
влажные волосы, а правой наносила врагу своему смертельный
удар, в то время как старая служанка, морщинистая и с видом
настоящей преданнейшей служанки, пристально смотрела в глаза
своей Юдифи, чтобы воодушевить ее, и, склонившись всем телом,
низко держала корзину, чтобы принять в нее голову сонного
любовника; история эта, принадлежавшая к прекраснейшим и
лучшим из всех, когда либо созданных Франчей, погибла при
разрушении здания во время изгнания Бентивольи вместе с
другой историей, находившейся в той же самой комнате, написанной
цветом бронзы и изображавшей диспут философов, превосходно
исполненный и очень выразительный по замыслу. Мессер Джованни
и всё его семейство, а за ними и весь город любили и почитали
Франчу за эти работы. В капелле святой Цецилии, примыкающей
к церкви Сан Якопо, он написал две истории фреской, на одной
из которых он изобразил Обручение Богоматери с Иосифом,
а на другой — Кончину св. Цецилии, произведение почитающееся
болонцами весьма досгойным восхваления(7). худ. Ф. Франча
/ Рождество И действительно, Франча приобрел такую опытность
и так воодушевился, видя, что приближается в творениях своих
к тому совершенству, к которому стремился, что выполнил
много работ, упоминать о которых я не буду, ограничившись
тем, что всякому, кто пожелает взглянуть на его произведения,
укажу лишь на наиболее значительные и наилучшие из них.
Тём не менее живопись не мешала ему заниматься ни на Монетном
дворе, ни другими вещами, связанными с чеканкой медалей,
как он это делал и раньше.
Говорят, что Франча был чрезвычайно неприятно поражен изгнанием
мессера Джованни Бентивольи, получив от него столько милостей,
и был этим бесконечно огорчен, однако, будучи человеком
благоразумным и благонравным, он продолжал заниматься своей
работой. После изгаания Джованни он расписал три доски,
отправленные в Модену, на одной из которых было изображено
Крещение Христа св. Иоанном, на другой — прекраснейшее Благовещение,
а на последней, помещенной в церкви братьев-обсервантов,
— Богоматерь в небесах со многими фигурами(8).
Таким образом, благодаря всем этим произведениям о мастере
столь превосходном распространилась слава, и города требовали
работ его наперебой. И вот в Парме для черных монахов св.
Иоанна он написал на дереве Усопшего Христа на коленях у
Богоматери в окружении многочисленных фигур, — вещь, повсеместно
почитавшуюся превосходной(9), и потому та же самая братия,
получив удовлетворение, добилась того, чтобы он в Реджо
в Ломбардии расписал другую доску для одной из их обителей,
где он и написал Богоматерь со многими фигурами(10). В Чезене
он написал на дереве же другой алтарный образ для церкви
тех же монахов, изобразив на нем прекрасными красками Обрезание
Христа(11). Не захотелось и феррарцам отставать от своих
соседей, и, решив украсить трудами Франчи свой собор, они
заказали ему алтарный образ на дереве, в который он включил
большое число фигур, и назвали его образом Всех святых(12).
Написал он алтарный образ и в Болонье для церкви Сан Лоренцо
с Богоматерью, двумя фигурами по сторонам и двумя мальчиками
внизу, получивший большое одобрение. Едва он его закончил,
как пришлось ему выполнить другой, в церкви в Сан Джоббе,
с Распятием и коленопреклоненным св. Иовом у подножия креста,
а также двумя фигурами по сторонам(13).
Слава и работы этого художника распространились по Ломбардии
настолько, что за некоторыми его вещами присылали и из Тосканы,
как, например, из Лукки, куда ушла доска со св. Анной, Богоматерью
и многочисленными другими фигурами и с усопшим Христом на
коленях у матери в верхней части картины; работа эта была
помещена в церкви Сан Фредиано и почиталась в Лукке произведением
весьма достойным(14). В Болонье он расписал для церкви Аннунциаты
две другие доски, исполненные весьма тщательно; и также
за воротами в Стра-Кастионе, в церкви Мизерикордии, по заказу
одной благородной госпожи из рода Манцуоли — еще одну, на
которой он изобразил Богоматерь с младенцем на руках, со
св. Георгием, св. Иоанном Крестителем, св. Стефаном и св.
Августином и ангелом у ее ног, сложившим руки с таким благолепием,
будто поистине он райское существо. худ. Ф. Франча / Мадонна
со святымиОн расписал еще одну, для сообщества св. Франциска
в том же городе, и еще одну для сообщества св. Иеронима(15).
С ним водил дружбу мессер Поло Дзамбеккаро и, будучи его
приятелем, заказал ему на память о нем очень большую картину
с Рождеством Христовым, весьма прославленную в числе его
произведений(16). И по этой причине мессер Поло поручил
ему написать на своей вилле фреской две фигуры, которые
получились очень красивыми. Он выполнил также фреской очаровательнейшую
историю в доме мессера Иеронимо Болоньино с многочисленными
разнообразными и прекраснейшими фшурами(17), и за все эти
работы в совокупности его в этом городе не только почитали,
но и боготворили. И почтение это возросло до бесконечности,
когда герцог урбинский поручил ему расписать пару верховых
седел, на которых Франча изобразил охваченный огнем дремучий
лес, из которого спасается огромное количество животных,
как пернатых, так и земноводных, и несколько человек, —
вещь потрясающая, страшная и поистине прекрасная, которую
весьма ценили за то время, которое он потратил на перья
птиц и на разных земноводных зверей, не говоря уже о разнообразии
листвы и ветвей, которые можно рассмотреть на деревьях различных
пород; знаком признания этой работы были ценнейшие подарки,
коими были вознаграждены труды Франчи, не говоря о том,
что герцог всегда оставался у него в Долгу за восхваления,
которые он за нее получал. Равным образом и в гардеробной
герцога Гвидобальдо есть холст его же работы с Лукрецией-римлянкой,
весьма им ценившийся наряду со многими другими картинами,
о которых будет упомянуто в свое время(18). После всего
этого он написал на дереве образ для алтаря Мадонны в церкви
Сан Витале эд Агрикола, на котором очень хороши два ангела,
играющие на лютнях(19). Я уж не буду перечислять всех картин,
рассеянных в Болонье по домам тамошних дворян, и тем менее
всех бесчисленных выполненных им портретов с натуры, чтобы
не быть слишком многословным. Достаточно сказать, что, когда
он достиг такой славы и безмятежно пользовался плодами трудов
своих, в Риме жил Рафаэль Урбинский, которого целыми днями
посещало много чужестранцев и, между прочим, много болонских
дворян, чтобы взглянуть на его работы. А так как часто бывает,
что всякий охотно расхваливает своих местных гениев, то
и болонцы эти стали расхваливать Рафаэлю творения, жизнь
и таланты Франчи и словами этими возбудили между обоими
такую дружбу, что Франча и Рафаэль стали письменно друг
друга приветствовать. Когда же до Франчи дошла великая молва
о божественных картинах Рафаэля, он пожелал взглянуть на
его произведения, но, будучи уже старым и живя в достатке,
предпочел спокойную жизнь в своей Болонье.
Вскоре случилось так, что Рафаэль написал в Риме для кардинала
деи Пуччи Санти Кватро на доске алтарный образ св. Цецилии,
который надлежало отослать в Болонью,худ. Ф. Франча / Мадонна
с младенцем и Иоанном-Крестителем дабы поместить его в капеллу
при церкви Сан Джованни ин Монте, где находится гробница
блаженной Елены даль Олио; и вот, забив картину в ящик,
он направил ее Франче, который, как друг, должен был поместить
ее на алтарь этой капеллы в раме, им самим для нее заготовленной.
И Франча это весьма оценил, так как получил возможность
увидеть работу Рафаэля, к чему он так стремился. Он распечатал
письмо, написанное ему Рафаэлем, в котором тот просил его,
если на картине окажется какая-нибудь царапина, устранить
ее и подобным же образом, если найдет какую-либо ошибку,
дружески ее исправить; и вне себя от радости он при хорошем
освещении приказал вынуть из ящика названную картину. Но
таково было охватившее его изумление и так велико было его
восхищение, что, признав свое заблуждение и глупые притязания
безумной самоуверенности, он с горя заболел и очень скоро
умер. Картина Рафаэля была божественной и не написанной,
а живой, и исполнение и колорит ее были таковы, что среди
всех прекрасных картин, написанных им за всю свою жизнь,
хоть все они чудесны, ее вполне можно было назвать единственной.
Потому-то Франча, полумертвый от ужаса и от красоты картины,
представившейся его глазам, и, сравнивая ее с теми, которые
он сам написал и которыми он был окружен, совсем растерялся(20).
Он спешно поместил ее в церкви Сан Джованни ин Монте в той
капелле, куда она была предназначена, а через несколько
дней слег в постель, все еще вне себя, так как ему казалось,
что для него в искусстве вроде как ничего не осталось по
сравнению с тем, что он сам о себе думал и за что его почитали,
и так он и умер, как некоторые думают, от горя и от тоски,
то есть случилось с ним от слишком пристального созерцания
живейшей живописи Рафаэля то же, что случилось с Фивиццано(21),
слишком восхитившимся прекрасной своей Смертью, о которой
написана следующая эпиграмма:
Me veram pictor divinus mente receipt.
Admota est operi deinde perita manus.
Dumque opera in facto defigit lumina pictor
Intentus nimium, palluit et motitur.
Viva igitur sum Mors, non mortua Mortis imago
Si fungor, quo Mors fungitur, officio.(22)
Однако другие говорят, что смерть его была столь внезапной,
что по многим признакам можно предположить скорее отравление
или удар, чем что-либо другое. Франча был человеком благоразумным,
в полной силе и вел жизнь весьма правильную. После смерти
он с почестями был погребен детьми своими в Болонье в 1518
году.
В начало
ПРИМЕЧАНИЯ
Франческо
ди Марко ди Джакомо Райболини, прозванный Франча (около
1450 или 1460—1517), сын реэчика по дереву, — болонский
ювелир, медальер, гравер, скульптор и живописец. Всю жизнь
выполнял заказы на золотые и серебряные вещи для церквей
и дворцов Болоньи, Феррары и других городов Италии (сохранились
только две иконки в Болонской академии). Приписываются медали
с изображениями ученых Муэотти и Руджери, кардинала Алидози
и других и монета с Джованни Бентивольо и папой Юлием II.
Гравюры и скульптуры не сохранились. Был чрезвычайно плодовит
как живописец (начал заниматься живописью с 1487 г., боттега
— с 1490 г.).
Расписывал по поручению владельцев Болоньи Бентивольо (вместе
с Лоренцо Костой и другими живописцами) дворцы и церкви
Болоньи (фрески со-хранились в палаццо Коммунале, оратории
св. Цецилии, где художник близок к Перуджино). Сохранилось
большое число Мадонн (в Болонье, Риме, Верчелли, Вероне,
Парме, Бреше, Милане, Филадельфии, Бостоне, Нью-Иорке, Санкт-Петербурге,
Вене, Будапеште, Берлине, Мюнхене, Лондоне) и алтарных образов
(в Бо-лонье, Турине, Ферраре, Флоренции, Форли, Лукке, Милане,
Парме, Риме, Лондоне, Хэмптон-Корте, Париже, Шантильи, Вене).
Меньше портретов: в лондонс-кой Национальной галерее (сенатора
Бьянкини), в Уффици (Э. Скаппи), в нью-йоркском Метрополитен-музее
(Ф. Гонзага) и рисунков (в Уффици, венской Альбертине, Британском
музее).
Лучшие работы: «Распятие» (в Болонском городском музее)
и «Св. Стефан» (в римской галерее Боргеэе). Алтарные образы
в Болонье («Пала Феличини» — в пинакотеке и «Пала Бентивольо»
— в Сан Джакомо Маджоре). В санкт-петербургском Эрмитаже:
две «Мадонны со святыми» (обе подписные) и «Положение во
гроб».
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Франчи начиналась
следующими словами:
«Большой ущерб приносили всегда любой науке люди, обладающие
сомнением; не допускают они мысли, что труды других могут
быть много выше их собственных, полагая, что небо через
искусство одарило их, не в пример другим, не только превосходными
и редкостными способностями, но и преимуществами легкости,
быстроты и ловкости в работе. Однако бывает и так, что увидят
они чьи-либо работы, о которых никогда и не думали, что
они могут быть прекрасными и совершенными, поймут, как они
были обмануты безумным своим самомнением, и погрузятся посрамленные
в глубокое смущение. А сколько было и таких, кто, увидев
чужие произведения и поняв, как отстали, кончают совсем
плохо. Многие считают, что случилось нечто подобное и с
Франчей, болонским живописцем, в свое время ставшим столь
знаменитым, что ему и в голову не приходило, что кто-нибудь
мог хотя бы отдаленно приблизиться к его славе, а не то,
что с ним сравниться. Увидев же творения Рафаэля Урбинского,
понял он в конце концов свое заблуждение — и конец был и
его искусству, а потом и жизни».
2
«Болонья, Юлием освобожденная от тирана».
3
Работа, находящаяся теперь в Болонской пинакотеке, датирована
Вазари не совсем правильно; дата работы — 1494 г. (алтарный
образ известен под названием «Пала Феличини»).
4
Работа (1499) — на первоначальном месте в капелле Бентивольи
болонской церкви Сан Джакомо Маджоре (иэвестна под названием
«Пала Бентивольи»).
5
Работа сохранилась и находится теперь в Болонской пинакотеке.
6
«Благовещение» (не с двумя, а с четырьмя фигурами святых)
относится к 1500 г. и находится теперь в Болонской пинакотеке.
7
Фрески в оратории св. Цецилии при церкви Сан Джакомо Маджоре
сохранились (реставрированы во второй половине XIX в.).
8
«Крещение» (1508) — теперь в Дрездене, «Мадонна» (1502)
— в Берлине, «Благовещение» — в муэее г. Шантильи.
9
Работа находится теперь в Пармской галерее.
10
Судьба работы неизвестна.
11
«Обрезание» хранится в палаццо Пубблико г. Чезены.
12
Работа («Коронование Богоматери» в окружении святых) находится
на первоначальном месте в соборе г. Феррары.
13
«Мадонна со святыми Лаврентием и Иеронимом» из Сан Лоренцо
— теперь в санкт-петербургском Эрмитаже (подписная, 1500
г.). «Распятие» из Сан Джоббе — в Лувре.
14
«Пьета» находится теперь в лондонской Национальной галерее.
15
Все описанные работы — в Болонской пинакотеке (доска из
сообщества св. Франциска — быть может, № 8398 в Уффици);
работа в Мизерикордии — на месте; работа, написанная для
сообщества св. Франциска («Богоматерь со святыми Франциском
и Антонием»), — теперь в Венеции; написанная для сообщества
св. Иеронима — в Болонской пинакотеке.
16
«Рождество» находится теперь в пинакотеке г. Форли.
17
Те и другие фрески не сохранились.
18
Судьба урбинских работ неизвестна.
19
Алтарный образ болонской церкви Сан Витале эд Агрикола —
на месте, боковые части написаны сыном художника — Джакомо
Франчей («Рождество») и живописцем Баньякавалло («Св. Елизавета»).
20
Вся история знакомства с Рафаэлем и смерти Франчи легендарна.
Опубликованное письмо Рафаэля признано фальшивым.
21
Кто такой Фивиццано, умерший от созерцания написанного им
изображения Смерти, не выяснено.
22
«Сразу художник меня умом возвышенным понял
И сейчас же рукой опытной взялся за кисть.
Вдруг в разгаре труда померкли художника очи —
От напряжения сил он побледнел и упал.
Так, хоть живая я смерть, а не образ мертвенной смерти,
То, что мне надлежит, — дело смерти творю».
|
Жизнеописание
ФРАНЧЕСКО ФРАНЧА,