Это
обстоятельство оказалось ему весьма кстати, ибо в те времена
горожане любили держать у себя в комнатах большие деревянные
сундуки в виде гробов с разнообразно разрисованными крышками,
и не было человека, который не заказывал бы росписей для
этих сундуков. Помимо историй, изображавшихся спереди, на
торцах, на углах, а то и еще где-нибудь, заказывались семейные
гербы или эмблемы. Истории же, изображавшиеся на передней
стороне, большей частью заимствовались из сочинений Овидия
и других поэтов или же из рассказов греческих либо латинских
историков; а также были там охоты, турниры, любовные новеллы
и тому подобные вещи — кому что больше нравилось. Изнутри
же их потом обивали холстом или сукном соответственно положению
и достатку заказчика для наилучшего в них сохранения шерстяной
одежды и других ценных вещей((1))(1))(1))(1))(1)). Мало
того, в той же манере расписывали не только сундуки, но
и кровати, панели, идущие кругом карнизы и другие подобного
рода украшения внутренних помещений, которые бывали в те
времена особенно роскошными, бесчисленные примеры чего можно
видеть по всему городу. И долгое время вещи такого рода
были распространены настолько, что даже самые выдающиеся
живописцы занимались такими работами, нисколько этого не
стыдясь, как многие стыдились бы в наше время расписывать
и покрывать позолотой подобного рода вещи. А в том, что
это правда, можно убедиться и в наши дни, не говоря о многом
другом, по нескольким сундукам, панелям и карнизам в покоях
великолепного Лоренцо деи Медичи Старшего, где рукой живописцев
— не каких-нибудь простонародных, но превосходных мастеров
— были изображены все те игры, турниры, охоты, празднества
и другие зрелища, которые изображались в его время со вкусом,
изобретательностью и удивительным искусством. Подобные вещи
можно видеть не только во дворце и в старых домах Медичи,
но кое-что осталось и во всех знатнейших домах Флоренции.
Ибо некоторые приверженцы старых обычаев, поистине великолепных
и весьма почтенных, не уничтожили этих вещей, чтобы заменить
их современными украшениями и обычаями.
Так и Делло, будучи весьма опытным и хорошим живописцем
и главным образом, как уже сказано, с большим изяществом
выполнявшим живописные работы малого размера, в продолжение
многих лет с большой пользой для себя и честью не занимался
ничем другим, как изготовлением и росписью сундуков, панелей,
кроватей и других украшений в манере, описанной выше, так
что можно сказать, что это и было его основным и главным
занятием. Но так как ничто в этом мире не твердо и не долговечно,
даже самое доброе и достойное восхваления, то и здесь, по
мере того как таланты становились более утонченными, от
этой первоначальной манеры недавно перешли к украшениям
более богатым: и к позолоченной резьбе по ореху, представляющей
собой самую богатую отделку, и к украшению подобного рода
домашней обстановки прекраснейшими историями, написанными
маслом, которые свидетельствовали и продолжают свидетельствовать
как о великолепии граждан, которые этим пользуются, так
и о превосходстве живописцев. Перейдем, однако, к произведениям
Делло, который первый проявил в подобных вещах и тщательность
и хорошие приемы. В частности, он расписал для Джованни
деи Медичи всю обстановку одного из его покоев, что было
признано работой поистине редкостной и в этом роде прекраснейшей,
о чем свидетельствуют некоторые еще сохранившиеся ее остатки.
Говорят, что ему помогал молодой Донателло, собственноручно
выполнивший там из штукатурки, гипса, клея и толченого кирпича
несколько барельефных историй и орнаментов, которые были
затем позолочены и с большой приятностью для глаза сочетались
с написанными историями. Об этой работе и о многих других
ей подобных упоминает с длинным рассуждением Андреа Ченнини
в своем сочинении, о котором выше говорилось достаточно(3).
А так как очень хорошо уберечь хоть какую-нибудь память
о старых вещах такого рода, то я во дворце синьора герцога
Козимо и сохранил кое-что из собственноручных работ Делло,
где они и теперь и всегда будут достойны внимания хотя бы
из-за разнообразия одежд того времени, как мужских, так
и женских, которые можно на них рассмотреть.
Делло писал также фрески во дворце Санта Мариа Новелла,
где он изобразил зеленой землей историю Исаака, благословлящего
Исава(4).
Вскоре после этой работы он был приглашен в Испанию на королевскую
службу, где приобрел такую славу, что большего невозможно
было бы пожелать ни одному художнику. И хотя точно неизвестно,
какие работы он выполнял в этой стране, однако, судя по
тому, что он вернулся оттуда очень богатым и в большом почете,
можно предположить, что они были очень красивы и хороши.
Спустя несколько лет, получив за свои труды царское вознаграждение,
Делло вздумал вернуться во Флоренцию, чтобы показать своим
друзьям, как от крайней бедности возвышаются до великого
богатства. И вот, когда он отправился за разрешением уехать
к тамошнему королю, он не только был милостиво отпущен (его
охотно и оставили бы там, если бы он этого пожелал), но
и в знак высшей благодарности был возведен этим щедрейшим
королем в рыцарское достоинство. Поэтому, когда он вернулся
во Флоренцию и хотел получить рыцарские отличия и подтверждение
своих привилегий, ему было в этом отказано по настоянию
Филиппо Спано дельи Сколари, который в это время возвратился
после победоносной войны с турками в должности великого
сенешаля короля Венгрии. Однако Делло тотчас же написал
в Испанию королю, жалуясь на эту несправедливость, а король
написал Синьории, ходатайствуя за него столь горячо, что
требуемые им и следуемые ему почести были предоставлены
ему беспрекословно. Говорят, что когда Делло возвращался
домой верхом на лошади с рыцарскими отличиями, одетый в
парчу и получивший признание Синьории, то при проезде через
Вакереччу, где в то время было много ювелирных мастерских,
некоторые местные его товарищи, знавшие его в юности, подняли
его на смех не то со зла, не то в шутку, и что, повернувшись
в ту сторону, откуда послышались голоса, он сложил из обеих
рук фиги и, не говоря ни слова, проехал дальше, так что
почти никто этого и не заметил, кроме тех, кто над ним издевался(5).
По этому и по другим признакам он понял, что на родине зависть
вредит ему не меньше, чем раньше, когда он был очень беден,
ему вредила злоба, и решил возвратиться в Испанию. Написав
туда и получив ответ от короля, он вернулся в те края, где
и был принят с великой благосклонностью, всегда находился
на хорошем счету, занимался своей работой, жил как синьор
и с тех пор всегда писал не иначе как в парчовом фартуке.
Вот каким образом возбудил он зависть, но у короля этого
прожил в почете и умер сорока девяти лет(6), будучи им же
с почестями похоронен со следующей эпитафией:
Dellus Eques Florentinus
Picturae artis percelebris
Regisque Hispaniarum liberalitate
Et ornamentis amplissimus
H.S.E.
S.T.T.L. (7)
Делло не был очень хорошим рисовальщиком, но зато был одним
из первых, кто начал с некоторым пониманием показывать мускулы
на обнаженных телах, как это можно видеть по выполненным
им нескольким рисункам светотенью в нашей книге. Паоло Учелло
изобразил его в Санта Мариа Новелла светотенью в истории,
где над опьяневшим Ноем издевается сын его Хам(8)
В начало
ПРИМЕЧАНИЯ
Делло
(Даниэлло) ди Никколо Делли — флорентинский живописец, работал
во Флоренции, Венеции и Испании между 1404 и 1471 гг. Годы
рождения и смерти точно неизвестны. По документам в 1425
г. был в Сиене, между 1427 и 1433 гг.— в Венеции. В 1433
г. записан во Флоренции в цех медиков и аптекарей. Два раза
был в Испании (1445 и 1448), где сохранились его алтарь
(ретабль) и фреска «Страшный суд» в соборе г. Саламанки.
Рассказывая о свадебных сундуках, Вазари заслуги Делло переоценивает
— художественно расписанные сундуки (кассоны) существовали
и раньше. Во Флоренции кроме фресок в Санта Мариа Новелла
Делло приписывается вслед за Вазари также люнета «Венчание
Богоматери» на фасаде церкви Сант Эджидио (при больнице
Санта Мариа Нуова во Флоренции).
1 Терракотовая скульптура «Венчание Богоматери» над дверями
церкви при больнице Санта Мариа Нуова сохранилась, но принадлежит
Биччи ди Лоренцо, как и апостолы внутри церкви; Христос
в церкви сервитов Сантиссима Аннунциата не сохранился.
2
Сундуков (кассонов), достоверно расписанных Делло, не сохранилось.
3
О Ченнини см. в ч. I, стр. «Жиэнеописаний».
4
Фрески в Кьостро Верде («Зеленом дворе») — единственная
достоверная работа Делло — сохранились плохо.
5
История, которую Вазари рассказывает о Делло, произошла
с Филиппо (Пиппо) Спано, возведенным в дворянское достоинство
венгерским королем. Произошло ли то же самое с Делло, неизвестно.
6
Сведения о возрасте Делло никакими документами не подтверждаются.
7
«Делло, флорентинский рыцарь,
Прославившийся в искусстве живописи,
Щедростью и наградами короля Испании
весьма украшенный,
Похоронен на сем месте.
Да будет тебе земля легкой"
8
Образцом для портрета Вазари, предпосланного им биографии
Деллo, послужила голова Хама на названной фреске.
|
Жизнеописание
ДЕЛЛО,