В этом можно убедиться в Сиенском соборе, где начало этому
искусству было положено сиенцем Дуччо(1), а затем продолжено
до наших дней и усовершенствовано Доменико Беккафуми(2).
В этом искусстве столько хорошего, нового и прочного,
что для живописи, инкрустированной белым и черным, едва
ли можно пожелать большей добротности и красоты.
Составляется эта инкрустация из трех видов мрамора, добываемого
в каррарских каменоломнях: один из них белый, тончайший
и чистейший, другой не совсем белый, но отливает свинцом
и служит средним тоном для белого; третий — серого цвета
с серебристым оттенком, служащий для темных тонов. Если
хотят составить из них фигуру, заготовляют картон светотенью
с теми же оттенками и, сделав это, из упомянутого чисто-белого
мрамора тщательно выкладывают в середине самый яркий блик
согласно контурам размещенных по своим местам средних,
темных и светлых тонов, и темные рядом со средними по
контурам, намеченным художником на картоне. И когда все
это составлено вместе и все кусочки мрамора, светлые,
темные и средние, поверху отглажены, художник, выполнивший
картон, берет кисть, окрашенную в черный цвет, и, когда
вся работа сложена вместе на земле, он всю ее по мрамору
оконтуривает и прочерчивает в темных местах, точь-в-точь
как им обводится, оконтуривается и прочерчивается пером
на бумаге рисунок, выполненный им светотенью. Когда это
сделано, скульптор вырезает железом все эти черты и контуры,
проведенные живописцем, и так он вырезает по всей работе
все то, что кисть прорисовала черным цветом. Закончив
это, он вделывает в плоскость кусочки один за другим и
затем смесью из кипящей черной смолы или из асфальта и
черной земли заполняет все углубления, сделанные резцом.
После же того, как материал остыл и затвердел, кусочками
туфа затирают и удаляют все неровности, песком же, кирпичом
и водой стачивают и сглаживают все так, что мрамор и заполнения
образуют одну гладкую поверхность. Когда все это сделано,
работа принимает такой вид, что кажется настоящей живописью
на плоскости и приобретает огромную си-лу, сообщаемую
ей искусством и мастерством. И потому благодаря своей
красоте способ этот получил широкое распространение и
послужил также поводом к тому, что во многих помещениях
полы делаются теперь из кирпичей, частично из белой глины,
отливающей голубым в сыром виде и становящейся белой после
обжига, частично же из обыкновенных кирпичей, красных,
когда они обожжены. Из этих двух сортов складываются узорные
полы в разных манерах, примером чего могут служить папские
залы в Риме времен Рафаэля Урбинского(3), ныне же в последнее
время — многие помещения в замке св. Ангела, где из таких
же кирпичей сделаны сложенные из кусочков эмблемы, изображенные
на гербе папы Павла, а также и многие другие эмблемы,
а во Флоренции пол библиотеки Сан Лоренцо, сделанный по
приказанию герцога Козимо(4). И все это выполнено с такой
тщательностью, что в этом мастерстве ничего более прекрасного
и пожелать невозможно. Первопричиной же всех этих инкрустаций
была мозаика.
А так как там, где говорилось о камнях и мраморах всякого
рода, не упоминалось о некоторых пестрых сортах, найденных
недавно синьором герцогом Козимо, я расскажу о том, что
в 1563 году его превосходительством обнаружено в горах
Пьетрасанта близ виллы Стаццема в очень высокой горе протяжением
в две мили. Первый слой горы состоит из лучшего белого
мрамора для статуй. Ниже расположен красно-желтоватый
мискио, еще глубже — зеленоватый, черный, красный и желтый
с другими разнообразными смешанными оттенками; все они
не только твердые, но чем дальше в глубину, тем они становятся
крепче, и уже теперь там высекают колонны от пятнадцати
до двадцати локтей. Гора эта еще не разрабатывается, но
там проводят теперь по распоряжению его превосходительства
дорогу длиной в три мили, чтобы можно было эти мраморы
подвозить от названных каменоломен к морю, и эти сорта
мискио, насколько можно судить, будут весьма пригодны
для полов.
|
О
живописи