Можно
выделить четыре наиболее характерных приема, при помощи
которых Джотто раздвигает пространство.
I/ Сцены с изображением тесной группы людей, которые являют
собой уплотненную массивную форму, требующую не менее устойчивой
опоры, что и другой форма. /"Женихи передают первосвященнику
свои жезлы", "Обручение Марии и. Иосифа"/.
2/ "Пейзажные" сцены, где скалистые уступы представляются
структурами, отодвигающими заднюю плоскость./"Возвращение
Иоакима к пастухам", "Бегство в Египет"/.
3/ Сцены, вынесенные из интерьера наружу, где архитектура
не только антураж действия, но и дополнительная масса, отстаивающая
измеряемое пространство /"Избиение младенцев",
"Изгнание торговцев из храма"/.
4/ Интерьерные конструкции /"Надругание над Христом",
"Христос перед Каифой", "Тайная вечеря"/.
Интерьер иначе раздвигает пространство. Если пространство
"на открытом воздухе" расширяется за счет изображения
"тяжелых" структур, положенных на почву, то конструкция
помещения, показанная изнутри, как бы вгрызается, вдавливается
жесткими нервюрами в инертную неизмеряемую субстанцию, отстаивая
тот кусочек поля, на котором могло бы поместиться действие.
Этот прием так же четко прослеживается в алтарном образе
в Уффици "Мистера святой Цецилии" /около 1310
г./ /"Крещение брата Валерия", "Валерий возвращается
к своей жене Цецилии"/.
* * *
Избиение
младенцев - единственный сюжет капеллы Скровеньи, в котором
появляются два архитектурных мотива вместо одного. Лоджия
Ирода и центрическая восьмиугольная постройка, вдохновленная
каким-нибудь капеллой или баптистерием (возможно содержит
намек на крещение кровью вместо крещения водой для несчастных
новорожденных). Эта постройка даже более точно, чем в Ассизи,
характеризуется своей объективной архитектонической реальностью.
На этой сцене Джотто используя эффекты света и тени, еще
более действенный и тонкий, чем в Ассизи (видно, как они
сгущаются под крышей лоджии Ирода), продемонстрировал возрастание
реализма в его видении окружающего мира, даже в сценах наиболее
возвышенного сюжетого строя.
Этой
сцена пересекается с Предательством Иуды отсутствием священных
фигур, внимание сосредоточено на отрицательном герое, палаче,
который направляет шпагу в младенца на руках матери. Вторая
фигура кровожадного силача своим остроконечным капюшоном
еще более способствует ассоциированию сцены с казнью.
"Тогда
Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался,
и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах
его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от
волхвов.
Тогда
сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит:
глас
в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет
о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет " Евангелие
от Матфея 2:16-18. |
Идиллическая
сцена Бегства в Египет сменяется полной драматизма
сценой Избиения младенцев. Рыдающие матери напрасно
с мольбой простирает руки к царю, взирающего с
резного балкона на расправу - в его сердце нет
места милосердию, его имя стало нарицательным
для жестоких людей. 